Любитель фантастики - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

– Ничуть, – ответил Купер Джексон. – Рад буду поболтать.

Они разговорились. Чарли рассказал, что работает в газете, а сюда приехал в короткий отпуск. Он очень рад, что избавился от новостей, приходящих по телетайпам, и страшно завидует людям, которые могут жить среди подобной красоты круглый год.

Когда Купер услышал, что Чарли работает в газете, то сразу заинтересовался и забросал его всевозможными вопросами – из тех, которые всегда задают газетчику, если удается зажать его в углу.

Что он думает о ситуации, и что можно предпринять, и есть ли шанс предотвратить войну, и что нам следует сделать, чтобы предотвратить войну... и так далее, пока несчастный газетчик не готов завопить.

Но было и одно исключение. У Чарли создалось впечатление, что Купер задает куда более острые вопросы, чем задавал бы обычный человек, и подкреплены они более достоверной информацией. Причем спрашивает настойчиво и взволнованно, в то время как простой смертный интересуется немного отстраненно.

Чарли честно ответил, что не знает, как предотвратить войну, хотя нынешняя ситуация в Иране и конец британского финансового кризиса могут весьма заметно повлиять на стабильность в мире. В лучшую сторону.

– Знаете, я тоже так подумал, – сказал Купер Джексон. – То есть когда я узнал новости, то сразу подумал: хорошо бы, чтобы это случилось.

* * *

Тут, пожалуй, следует кое-что пояснить.

Будь Чарли Портер журналистом, а не помощником редактора, он мог упомянуть и аварию самолета, и выздоровевшую девочку, и историю о том, как собаке удалось выбраться из пещеры, и рассказать о человеке, который загреб уйму денег, поставив на жеребца по кличке Полночь.

Однако Чарли ничего этого не сказал.

Будь Чарли Портер журналистом, он мог бы заявить Куперу Джексону:

– Слушай, парень, я приехал к тебе. И я знаю, что ты проделываешь. Я обо всем догадался. Может, объяснишь мне пару мелочей, чтобы я все написал правильно?

Но Чарли ничего подобного не заявил. А сказал он, что слышал вчера в городе о чудесном исцелении некоего Купера, а ведь паренек и есть Купер Джексон, не так ли?

Да, ответил Купер, я Купер Джексон, и мое выздоровление, пожалуй, можно назвать чудесным. Но я понятия не имею, как это произошло, и док Эймс тоже.

Поговорив час-другой, они расстались. Чарли не просил новой встречи. Но на следующий день, когда Купер, прихрамывая, пришел на берег и направился к бревну, Чарли уже ждал его.

В тот день Купер рассказал о себе. Он был инвалидом сколько себя помнит, хотя, по словам матери, несчастье случилось, когда ему исполнилось три года.

Он любил слушать сказки и не сомневался, что именно сказки, которые ему рассказывали и читали родители, братья и сестры, поддерживали у него интерес к жизни в первые, самые трудные годы. Потому что он заставлял эти сказки работать на него.

Он рассказал, как заставлял все персонажи – кролика Питера, Пряничного Человечка и Мальчика-с-пальчик – работать сверхурочно. Купер лежал в кровати и мысленно повторял все услышанные сказки снова и снова.

– Но вскоре все эти сказки мне здорово наскучили. И я стал их улучшать. Я изобретал новые. Я смешивал персонажи. Сам не знаю почему, но кролик Питер и Пряничный Человечек были моими главными героями. Я отправлял их в невероятнейшие путешествия, где они встречались с персонажами других сказок и вместе преодолевали трудности, с которыми совладать попросту невозможно. Но мне, – добавил он, – они никогда не казались непреодолимыми.

Наконец он дорос до того момента когда дети идут в школу. Мать Купера встревожилась – ведь надо что-то делать с образованием сына. Но док Эймс, который ни капли не сомневался, что Купер не проживет достаточно долго, чтобы образование принесло ему хоть какую-то пользу, посоветовал научить мальчика лишь тому, что ему будет интересно. Как выяснилось, больше всего Купера интересовали книги, поэтому его научили читать. Теперь у него не возникало нужды обращаться к кому-то с просьбами. Он прочел «Тома Сойера» и «Гека Финна», книги Льюиса Кэрролла и множество других.

Теперь у него прибавилось любимых героев, и кролику Питеру пришлось очень нелегко, когда он оказывался в Зазеркалье. Но со временем все утряслось, а вымышленные приключения становились все более невероятными.

– А что ты читаешь сейчас, Купер?

– Газеты, журналы и тому подобное.

– Да я не об этом, – пояснил Чарли. – Что ты читаешь для отдыха? Кто сменил кролика Питера?

Купер немного помялся, но все же признался:

– Научная фантастика. Я увлекся ею, когда кто-то принес мне журнал, лет шесть или семь назад... нет, пожалуй, все восемь.

– Я и сам ее читаю, – сказал Чарли, чтобы парень не смущался. И они просидели до вечера и говорили о фантастике.

* * *

Той ночью Чарли Портер лежал на кровати в домике на берегу озера, уставясь в темноту, и пытался понять, каково было Куперу Джексону вот так лежать годами, общаясь лишь с героями детских сказок, потом книжек для мальчиков, а потом и фантастических произведений.

Купер говорил, что не испытывал острой боли. Но иногда ночи были длинными, ему не спалось, и именно тогда он начинал фантазировать, чтобы хоть чем-то занять мысли.

Поначалу это было лишь развлечением. Он говорил себе: сейчас происходит то-то и то-то, а из-за этого события развиваются так-то, и это приводит к тому-то и тому-то. Но через некоторое время он стал видеть персонажей, действующих на воображаемой сцене, – неких смутно различимых актеров, произносящих свою роль. Сперва они были туманными, потом серыми, подобно неуловимым шустрым призракам, позднее обрели четкость черно-белого изображения. Примерно к тому времени, когда он добрался до «Тома Сойера» и «Робинзона Крузо», персонажи и мир, в котором они действовали, уже начали обретать цвет и объем.